Первая перепись 1721-23 годов отяготила пахотных солдат. Раньше они не обкладывались налогами, отдавая долг государю службой в Диком поле, а с 1724 г. стали платить подати, как простые крестьяне. В дополнение взимались всякие экстренные сборы. С разрешения начальства допускалась замена: вместо денег брали оброк овсом или хлебом. Собранные старостами и целовальниками деньги доставлялись в Петровск. Из Петровска уездные деньги везли под крепкой охраной в Симбирск, который до 1780 г. был центром провинции, в которую входил и Петровский уезд.

По второй ревизии, закончившейся в городе Петровске в 1748 г., в нем насчитывалось 1444 души пахотных солдат, 85 душ отставных армейских солдат, их детей и свойственников, также 85 душ «новоявившихся беглых солдат, детей и свойственников» и 54 души солдатских детей, у которых отцы служат в армии. Всего 1668 душ. Таким образом, общая численность населения составляла в городе примерно 3,5 тыс. человек. В городе насчитывалось 713 дворов и четыре церкви: Петропавловская, Богоявленская, Дмитриевская и Николаевская. В городе жили священники, однодворцы, унтер-офицеры, капралы, драгуны, фузилёры (стрелки из ружей новой конструкции), отставные лица «адмиралтейского ведения из астраханцев» – пильщики, плотники и работники. Появляется, наверное, первый медицинский работник – полевой аптекарь из отставных военных Василий Потапович Колдомасов, 70-ти лет. Известен был в городе и 69-летний «астраханских виноградных садов садовник Тимофей Шустов». Жили в городе немногие купцы и посадские «цеховые» люди – ремесленники. Все еще числились, помимо пахотных солдат, пушкари, сторожа и воротники, хотя своих прежних обязанностей они уже не выполняли.

Полезно знать, что государственные и ясачные крестьяне, пахотные солдаты и купцы платили с 1724 года подушную подать по 70 коп. в год, а также по 40 коп. оброчных денег за землю. С крепостных крестьян государство не взыскивало оброка, так как они возмещали плату за землю своим трудом на помещика, который платил государству за каждую наличную мужскую душу по 74 коп. С горожан государство брало подать в размере 1 рубль 20 коп. В подушный оклад включались мужчины старше 12 лет (ревизские души). Если «ревизская душа» умирала, все равно община платила за нее до следующей ревизии. Кроме подушного, существовало множество мелких налогов – окладных сборов: за провоз товаров, ловлю рыбы, содержание лавки, кабака, мельницы, бани, проезд по мосту, рубка льда для погребов, подвоз дров в порядке подряда и т.д. В документе, посвященном Петровску (см. ниже), речь идет о городских объектах, переданных в оброк или на откуп отдельным лицам.

В описываемое время Петровск напоминал большую деревню. Это доказывают итоги оклбдных сборов по городу за 1735 год. По видам и объемам сборов можно судить о повседневной трудовой деятельности горожан. Возьмем первую же цифру – таможенные сборы в Петровске. Они составили всего 42 рубля. Это говорит о том, что сюда поступало очень мало товаров из иных городов (до 1753 г. в России действовали внутренние таможни). Следовательно, горожане жили натуральным хозяйством, занимаясь земледелием, огородами и животноводством. Они сами обеспечивали себя одеждой, сами шили себе обувь, шапки. Самая богатая сумма сборов взималась с кабаков и харчевень – 615 руб. Это благодаря тому, что Петровск располагался на большой дороге, и проезжающие останавливались здесь перекусить. В том же году получено конских пошлин – 55 руб. (торговля лошадьми), 279 руб. «пролубных» денег (от слова прорубь – во льду реки, когда рубили лед для погребов). Подымных сборов за торговлю дровами в Петровске собрали лишь 15 руб.; низкая сумма этого вида сбора – доказательство того, что петровчане самостоятельно, без посредников, возили себе дрова и, значит, держали собственных лошадей. С постоялых дворов была получена довольно большая сумма в 176 руб., а вот с лавок лишь 6 руб.

Судя по последней цифре, в Петровске вряд ли можно было найти более одной-двух лавок, где можно купить табак и разную мелочь. Имелась в городе своя торговая баня, с ее арендатора взято 3,5 рубля. С кузниц взыскано 90 коп. Значит, профессиональных кузнецов в городе практически не было, занятие кузнечным промыслом рассматривалось как подсобное занятие пахотных солдат и налогом не облагалось. С городских мельниц собрано 48 руб. – значительная сумма, в несколько раз превышающая налоги с мельниц в любой из слобод уезда. «С мостов» взято 250 руб. (плата за проезд), «крепостных» денег (за оформление юридических сделок – «крепостей») – 88 руб, с рыбных ловель – 8,5 руб. Значит, Медведица в верховьях уже отнюдь не изобиловала рыбой. Сумма всех окладных сборов по городу (часть сборов мы здесь не указали из-за их незначительности) достигала 1631 рубля. Между прочим, в Саратове в том же году собрано 26.947 рублей окладных сборов, в 16 раз больше, чем в Петровске. А между тем численность населения Саратова была всего в три раза выше. Вот и судите, чем был Петровск в 1735 году, городом или деревней.

 

Таблица численности населения (душ мужского пола)

по первой и второй ревизиям

	1721 г.	1748 г.
По городу Петровску
Купечество	168	206
Приписных от купечества к цеховым (ремесленники)	24	45
За разными чинами людей (дворовых, слуг)	33	30
Однодворцев, содержащих ландмилицию	5	2
Черносошных (государственных) крестьян	340	265
Пахотных солдат	1765	1902
Итого в Петровске	2335	2450
По Петровскому уезду (без города)
Помещичьих людей (дворовых) и крестьян	74	652
Монастырских крестьян	–	17
Однодворцев, содержащих ландмилицию	–	7
Черносошных (государственных) крестьян	170	246
Крещеных из ясачной мордвы	–	41
Ясачной некрещеной мордвы	2	110
Пахотных солдат, содержащих ландмилицию	996	1665
Служилых татар, определенных к корабельным работам	–	178
Служилой мордвы, определенной к корабельным работам	–	130
Итого в уезде	1242	3046
Всего с городом	3577	5496

 

Некоторые важные штрихи о жизни и быте Петровска XVIII века добавляют материалы Уложйнной комиссии, созданной императрицей для сочинения проекта нового свода законов. В состав комиссии входили представители большинства сословий России. Были среди них и защитники интересов Симбирской провинции, в которую входил в ту пору Петровский уезд. Избирая своих представителей, петровчане, как и жители других провинциальных городков, явно не поняли, для чего создана комиссия. «Наказ», который они вручили своему выборному Ножкину, представлял собой скорее челобитную, чем законопроектный документ. В нем затронуто три проблемы. Первая – «просить земли о прибавлении» городу, вторая – разрешить рубить заповедный лес рядом с городом в водоохранной зоне и третья – снять окладные платежи с лиц, взятых в солдаты, с «дряхлых» и нищенствующих, не дожидаясь следующей ревизии.

 

Наказ города Петровска от пахотных солдат

 

1767 года марта дня, по силе Манифеста Ея Императорского Величества декабря 14 числа 1766 года 20 пункта, мы, нижеподписавшиеся, поручили нижеследующие нужды и недостатки выборному из пахотных солдат, уездному поверенному деревни Озерок Дмитрию Ношкину, коему повелено от нас отдать провинциальному депутату для представления, где надлежит.

 

1.

В прошлых давних годах деды наши и отцы из разных мест переведены по указам на житье в город Петровск, в коем и дано земли окружною межею и с сенными покосы и со всеми угодьями, и повелено владеть, что и было во владении на каждую от города сторону, кроме выпуска, по двадцати верст тысячных, и состояли все пахотные солдаты, как в городе Петровске, так и в уезде, в семигривенном окладе. А потом до наступления третьей ревизии положены в равный оклад в рубль семдесят копеек, в коем ныне и состоим.

 

2.

Ныне же ту отведенную к городу Петровску и уезду землю, по Указам Ея Императорского Величества, для изыскания порожней к населению иностранцев межуют, счисляя на каждую положенную в подушный оклад душу по пятнадцати десятин. И если более оного числа десятин не последует, то в земле имеет быть крайний недостаток, потому что земля не хлебородная и не более как засеена лет десять, а потом, оставя, распахиваем в других местах.

 

3.

Лес же, как близ самого Петровска, так и слобод, дровяной, малое число имеется, а к строению хоромного и ничего сыскаться не может. А хотя во владении нашем леса к хоромному строению и имелось расстоянием от города Петровска не менее как верстах в тридцати, но и те леса, по отмежевании, владением отошли и въездом от межевых смотрителей запрещены. Город же Петровск и слободы поселены при реке Медведице, но по ней ниотколь, по маловодью, судам, тако ж и лесным плотам ходу не бывает. Почему для хоромного строения леса и отыскать не можно, в чем имеем крайний недостаток. Но хотя ж в близости есть и лес, и тот дубовый, который, по указам, и рубить запрещено, а за самоволную порубку того заповедного леса положен штраф. Тот же лес, за указными от рек верстами, и к корабельному строению не годный; но без особливого на Ея Императорского Величества указа рубить опасно.

 

4.

С написанного числа душ, как в городе Петровске, так и Петровского уезда в слободах пахотных солдат, по указам же Ея Императорского Величества, не с равного числа душ, года чрез два, а иногда и ежегодно в ландмилицкую службу берут рекрут. А те рекруты из подушного оклада выключаемы от переписи до переписи не бывают. Причем же бывает немалое число пустоты такой, что от начала переписи, записавшись в оклад, немалое число померло. А протчие за дряхлостью и слепотою и себя не могут пропитать; и за расположением тот подушный сбор на оставших пахотных солдат платим с великою нуждою, и чрез то приходим в убожество, и год от года накопляется доимка, отчего и несем великую тягость.

 

 

5.

 

И оные наши нужды и тягости тебе, Ношкину, где надлежит, представить и просить земли о прибавлении, дубового лесу о дозволении к рубке, о выключке из окладу взятых в рекруты и дряхлых, и совсем пропитания не имеющих, в чем и подписуемся поверенные города Петровска…

 

 

Сохранился и наказ в Уложенную комиссию петровских черносошных (государственных) крестьян, поверенным которых выступал крестьянин села Никольского, Гремячка тож, Зиновий Барышников. Ныне это село Гремячка Новобурасского района. Черносошные крестьяне писали, что землю, как и пахотным солдатам, им дали в окружной 20-верстной меже. «Ныне же ту отведенную к городу Петровску и уезду землю, по указам Ея Императорского Величества, для изыскания порозжей к населению иностранцев межуют» по 15 десятин на душу. Действительно, в эти годы шло межевание земель под заселение на реке Медведице иностранных колонистов, приглашенных в Россию. Против их размещения дружно выступали как пахотные солдаты, так и черносошные крестьяне. В результате немецкие колонисты получили относительно небольшие земельные участки в низовьях Медведицы, а основная их масса обосновалась на левом берегу Волги, на более худших землях. Далее, как и пахотные солдаты, черносошные крестьяне жаловались на нехватку леса, просили разрешения рубить заповедный и выступали за то, чтобы от ревизии до ревизии не платить податей за стариков, рекрутов и «мертвых душ».

Одной из достопримечательностей Петровска в XVIII веке были монастыри. Они не относились к числу особо высокочтимых святынь хотя бы губернского масштаба, тем не менее для части населения служили важной духовной опорой в жизни. Одни по каким-то личным причинам и духовным исканиям имели возможность уйти в монастырь, другие ходили туда посоветоваться со старцами по вопросам религии. Краеведы не раз отмечали существование на месте города на Медведице некой Петровской пустыни «еще в первой половине XVII в.». Первым об этом написал, кажется, А.Н. Минх в 1888 году в «Трудах Саратовской ученой архивной комиссии» (том 1, вып. 3, с. 282). Но ни Минх, ни другие не представили никаких доказательств на сей счет. Разумеется, монастырь здесь мог быть. Например, старообрядческий, когда на Волгу и Медведицу хлынули из центральных районов страны притесняемые официальной церковью сторонники старого православия. Но вероятность еще не доказательство. И на Луне может существовать разумная жизнь в каких-нибудь неведомых человеку формах... А вот то, что монастырь был построен в Петровске одновременно с городом, подтверждается документально.

23 марта 1699 года тамбовский епископ Игнатий ходатайствовал о причислении города Петровска к Тамбовской епархии. При этом ссылался на указ патриарха Адриана от 23 мая 206 (1698) года, согласно которому все церкви «новопостроенного города Петрова (так в документе!), что на реке Медведице», и других городов, которые будут построены на этой реке, должны находиться в подчинении у Тамбовской епархии. «И в нынешнем, г-не, в 207-м (1699) году марта в 5 (день), – продолжал епископ Игнатий, – того новопостроенного города Петрова старцы Петр с братьею писали ко мне и прислали старца Иону с отпискою: по моему писанию и прошению, а по их, старцов, челобитью, думной дворянин Степан Богданович Ловчиков отвел земли, где быть пэстыне и к той пустыне пашенные земли и сенные покосы». Но приехал в декабре того же года в Петровск из Саратова архимандрит Иосиф «и тое де пустыни строить им, старцом, он, архимандрит, не велел». Отец Иосиф считал, что тамбовский епископ превысил свои полномочия, и управлять церквами по реке Медведице должны саратовские духовные чины. Но епископ Игнатий гнул свою линию: петровчане-де признают именно его власть. В доказательство он привел такой факт: в 207 (1699) году к нему поступила «заручная мирская челобитная» из Петровска, с одобрения воеводы Андрея Андреевича Вестова, в которой жители «новопостроенного города Петрова» просили посвятить в протопопы соборного петровского попа Петра Симеонова. И Игнатий посвятил в протопопы Петра Симеонова, а в дьяконы Василия Леонтьева, и дал им всякую церковную утварь, книги, ризы и отпустил «в тот город Петров» 21 марта 1700 года. Из последующего документа видно, что церковными делами Петровска стал ведать все-таки не тамбовский епископ, а астраханский митрополит Самсоний, который сообщал в 1699 г. боярину Борису Алексеевичу Голицыну, что по указу великого государя духовные чины новопостроенных городов Дмитриева (ныне Камышин) и Петровска находятся в ведении Астраханской епархии, и он уже отправил в Петровск двух священников.

В июне 1730 г. в Петровске был известен Николаевский мужской монастырь во главе с иеромонахом Дионисием. После проведенной Екатериной II секуляризации монастырских имений в 1764 г. Николаевский монастырь, по-видимому, продолжал существовать. Это доказывает документ, согласно которому в 1771 г. игумену Петровского Никольского монастыря Макарию, по прошению помещика, капитана Каракозова, предписывалось освятить Никольскую церковь, построенную в деревне Каракозовке, Колышлей тож, близ Аткарска. Нашлась в архиве и опись его имущества, которая опубликована В. и Г. Холмогоровыми в «Трудах Саратовской ученой архивной комиссии» в 1891 г. (том 3, вып. 2, с. 250-252). Монастырь находился в одной версте от крепости, в нем имелась каменная соборная церковь! Это говорит о богатстве монастыря, ведь даже в самом Петровске соборная Петропавловская церковь все еще оставалась деревянной. Монастырь не велик: длина ограды составляла 37, ширина 31 сажень. В ограде, кроме храма, находились келья игумена Макария, кухня, братские кельи, конюшня, амбар. Все эти постройки из дерева. Но уже началась кирпичная кладка «каменных святых ворот» длиной 12, шириной 3,5. Подле нее была палатка для караульных, заготовлено 40 тыс. штук кирпича «от доброхотных дателей», сюда уже завезли известь и в казне монастыря хранилось 1000 рублей пожертвований – сумма, на которую можно было купить не один десяток рабочих лошадей! В пяти верстах от монастыря в устье Камышинки, к северу от нынешнего села Березовки 1-й, находился скотный двор, принадлежавший монастырю, при дворе изба скотника, амбар, погреб и конюшня.

Рядом же с крепостью на левом берегу Медведицы вырос в начале XVIII века Покровский девичий монастырь. В 1760-е годы каменных строений в нем не было, но уже приготовлено 70 тысяч штук кирпича и 1650 рублей на нужды строительства. В каждом монастыре жили по 12-20 монахов, монахинь и белиц – женщин, готовящихся к пострижению. Монастыри сыграли, по-видимому, не последнюю в крещении мордвы в 1744-46 годах

Петровская крепость простояла до 1798–1800 годов. Петровск стал одним из уездных центров Саратовского наместничества, и крепость сослужила последнюю службу. Но на этот раз не царю, а Господу Богу. Одна из ее проезжих башен с пензенской стороны стала колокольней Петропавловского собора.